Мы не можем просто взять и закрыть детские дома

Мы не можем просто взять и закрыть детские дома.

В последнем сезоне американского сериала Родина у главной героини агента ЦРУ органы опеки и попечительства отбирают ребенка и запрещают ей какие-либо контакты с дочерью до суда. Сначала ребенок попадает в государственный детский дом, но ненадолго, и затем по решению суда направляется в приемную семью, где будет проживать до тех пор, пока родительница не пройдет психологическое лечение и органы опеки не решат, что она не представляет опасности для девочки. Причем мнения матери никто не спрашивает. Ее просто ставят перед фактом.

И вот тут ты ловишь себя на мысли А почему, собственно, ребенка передали приемной семье, если мать не решили родительских прав? . Вот так действует американская система по защите прав ребенка. Семья, в которую передали девочку, не совсем обычная.

Это так называемая профессиональная семья, которая принимает детей, попавших в сложную жизненную ситуацию, чаще всего, на определенное время. Профессиональная, потому что оба родителя это квалифицированные психологи или, на крайний случай, социальные работники, имеющие специальную подготовку для работы именно с такими детьми. Главное – ребенок находится в семье.

Да, родителей нет рядом, но многое осталось прежним: взрослые отвезут в школу, потом встретят, помогут сделать уроки, ну а вечером вся семья соберется за ужином и будет обсуждать события прошедшего дня. То есть это возможность минимизировать стресс для ребенка. И такая форма помощи детям, оставшимся без попечительства родителей, действует во многих странах. Где-то профессиональные семьи работают на добровольных началах, где-то – за вознаграждение от государства. Кто-то берет детей на время, кто-то занимается ими на постоянной основе.

Это примерная иллюстрация того, какой подход к воспитанию детей, оставшихся без попечительства родителей, хотят внедрить в Казахстане в качестве альтернативы детским домам. Причем речь о введении института профессиональной семьи в нашей стране идет уже давно. Но пока дальше разговоров дело не продвигается. Хотя, по признанию руководителя общественного объединения Ребенок должен жить в семье Шолпан БАЙБОЛОВОЙ (на снимке ниже), уже то, что такие разговоры вообще есть и даже инициируются чиновниками – большое достижение, к которому они шли много лет.

Приемные родители возвращают в детдома от 150 до 200 детей в год.

– Шолпан, вы много лет работаете в неправительственном секторе, занимаетесь проблемами сирот. Обычно на такую работу приходят по личным причинам.

– Нет, никаких личных причин не было. У меня такой подход: я занимаюсь тем, что мне интересно. А интересны мне инновационные вещи, которые могут помочь обществу. Как бы это пафосно ни звучало. Наше движение Ребенок должен быть в семье – это как раз инновационный проект, потому что речь идет об изменении системы социальной защиты сирот. Ну и потом все, что связано с детьми, для меня очень важно.

– По названию организации понятна ваша конечная цель. А вот как вы к ней будете двигаться.

– Чтобы дети жили в семье, нужно менять существующую систему воспитания сирот. Мы понимаем, что детские дома это плохо. Но мы не можем просто взять и закрыть их. Во-первых, нужно сделать так, чтобы дети туда не попадали. А для профилактики нужны социальные работники, психологи, которые будут помогать семьям, попавшим в кризисную ситуацию. У нас таких людей нет. Их никто не готовит. На Западе, например, это специалисты по социальной работе, которые имеют специальное образование, которое включает знания в том числе по психологии, медицине, педагогике и правовым вопросам.

Во-вторых, нам нужно развивать институт профессиональной приемной семьи. Да, дети без попечительства родителей, сироты все равно будут, мы можем только сократить их поток, но не прекратить. Но они не должны находиться в учреждениях. Они должны быть в семье. В профессиональной семье, которая будет знать, как нужно воспитывать такого ребенка. При этом они получают зарплату, необходимые консультации от психологов и социальных работников. Вот за это мы бьемся.

Но полного понимания еще не нашли. Наше общество к этому не готово. У нас как? Приемные семьи нацелены на свои потребности. Это когда ребенок для семьи, а не семья для ребенка. Должно быть наоборот, и профессиональные семьи должны прививать вот такую культуру. Конечно, никто не собирается говорить ребенку: Теперь мы – твои родители , но они окружат заботой, теплотой и вниманием, чего в детских домах нет.

А в это время социальные работники будут решать, что делать дальше: есть ли возможность вернуть ребенка в семью или нет. Хотя сегодня, к сожалению, очень часто случается, что кровной семье ребенка помочь невозможно.

– Это когда речь идет об асоциальном поведении.

– Да. Хотя ситуации разные бывают. И если вернуть ребенка в семью не представляется возможным, то службы опеки ищут приемную семью на постоянной основе. Здесь очень важно, чтобы эти семьи прошли обучение, а также диагностику, потому что мы понимаем, что мотивация таких людей имеет огромное значения. У нас уже есть неутешительная статистка по возвратам. От 150 до 200 детей в год приемные родители возвращают. Это очень много! Считайте – 2-3 детских дома. Поэтому надо людей обучать и, проще говоря, фильтровать.

У закрытых детских учреждений свои тайны и секреты.

– В Казахстане закрываются детские дома, но не все оптимистичны по этому поводу. Как вы расцениваете эту тенденцию.

– То, что закрываются, это хорошо. Другой вопрос, что закрывают не совсем так, как надо. Отлично, если действительно всех детей разобрали. Но мы-то видим, что и здесь своя политика идет. Идет сокращение детей-сирот, но нередко кое-где просто цифры рисуют, потому что не все дети, находящиеся в детских домах, имеют статус. Они в учреждении, но в списках их нет. Или что еще делают: например, в детском доме было 60 детей. Учреждение закрыли, детей просто перевели в другой детский дом. А подается это как? У нас уже не три детских дома, а два! Надо понимать, что для детей переезд это настоящий стресс. Да если еще и перевели их в не самое благополучное учреждение.

Мы комитету по охране прав детей предложили создать центры поддержки семьи. Ребенок находится там какое-то время, а потом определяется в профессиональную семью. Сначала мы думали, что это можно сделать на базе детских домов. Но потом поняли, что такая трансформация не всегда и не везде возможна. Мы говорим, что для центров нужны принципиально другие специалисты. Нам отвечают: А зачем? У нас же есть сотрудники детдомов . Возможно, но не все из них. Часть из них сопротивляется, не хотят ничего менять. И этому есть свои причины у закрытых учреждений есть тайны и секреты. Нужно смотреть по ситуации в конкретном детском доме.

Например, есть детские дома, где такую трансформацию сделать можно. Где относительно небольшое количество воспитанников, где директор настроен определенным образом от настроя директора многое зависит, где есть открытость для реформ. И патронатная семья это своего рода база, на которой можно создавать профессиональную. Но вопрос в том, что люди не идут на это. Они боятся брать детей старше 7 лет, а в детских домах в основном именно большие дети, ну и зачастую по 2-3, а то и 4 ребенка из одной семьи, а их нельзя разлучать.

Мы работаем с сообществом приемных родителей, и видим, с какими проблемами они сталкиваются. Им нужна помощь специалистов. И еще раз скажу у нас их нет. Пока этого не будет, система не заработает. Сейчас мы работаем совместно с ЮНИСЕФ по разработке учебных модулей для подготовки таких специалистов, в следующем году будем готовы начать обучение.

Ни одна форма воспитания детей-сирот не будет идеальной.

– Сегодня говорят, что патронатная семья для кого-то вроде как семейный бизнес. Набрал детей побольше и получай деньги каждый месяц. Да и сложнее проследить, что в семье с ребенком на самом деле происходит.

– Семья получают за каждого ребенка по 10-20 тысяч тенге, но не больше 30 тысяч. Ну какие это деньги? А детей надо кормить, одевать. Потом такие семьи постоянно мониторят, они на виду у служб по опеке. То есть ребенок все равно под защитой государства. Но в любом случае, в семье ребенку лучше. Страна не сможет полностью отказаться от детских домов, да ни одна страна в мире еще не отказалась полностью – один детский дом да есть. Но это место временного пребывания ребенка, пока ему не найдут подходящий вариант. Да, будут дети, которые смогут жить только в учреждении. Но и там должны быть иные условия. Обязательно малокомплектность. Если в детдоме 100 человек, каким бы золотым ни был бы директор, он все равно не будет контролировать ситуацию. Я сталкиваюсь и с частными детдомами, но и там происходит все, что угодно. Почему еще нужны патронат и профессиональные семьи? Потому что в детских домах много детей, у которых нет статуса, потому что их родители не лишены родительских прав.

Вот сейчас я все думаю о судьбе одной шестилетней девочки. Ее мама – в тюрьме. Ее можно было бы отдать в патронатную семью, но мать не разрешает. Срок заключения заканчивается через два года. Вроде как немного, поэтому девочка останется в детском доме. А для ребенка это целых два года! Таких детей нельзя там держать. Там ведь есть дети, у которых задержки в развитии, педагогическая запущенность. С ними никто не занимается. И есть вещи, о которых я даже говорить не буду.

Вот на днях я общалась с выпускником одного из детских домов, он рассказал о том, что творилось в его детском доме. Пятеро человек из его группы уже сидят в тюрьме. Там столько всего. Говорит, воспитатели напивались и били детей. Были те, кто сбегал, а их в розыск не подавали. Ищут своими силами, боясь огласки. Поэтому мы выступаем за изменение системы и разные формы воспитания детей-сирот. Понятно, что ни одна из них не может быть на 100% идеальной. Главное правильная мотивация. Важно не допускать перегибов.

В России есть опыт эдакой кампанейщины А давайте детей забирать . Лозунг еще был Приемный ребенок может стать родным . Губернаторы устроили соревнование, кто больше таким семьям платить будет. Народ повалил. И что случилось? 70% возврата детей. А это вторичное сиротство. От ребенка отказались второй раз. Этого нельзя допускать. Пусть это будет немного семей, но качественных. И пока не будет специалистов, понимания, как должна работать система, начинать такое нельзя.

Есть статистка сообщества приемных родителей 99% из них хотя бы раз задумывались о том, чтобы вернуть ребенка. Нужно все делать, чтобы они этого не совершили. Им нужна поддержка психологов, их нужно разгружать их, чтобы они могли побыть какое-то время без детей. Это ведь тоже работа, в работе должен быть перерыв, отпуск. Все должно быть тщательно апробировано и отработанно.

Фото: из архива Шолпан Байболовой и из открытых источников в интернете.

heinz: – Думаю, что в Алматы не помешало бы назвать одну из улиц в честь Бендицкого, ведь Геннадий ни разу не запятнал имя честного журналиста, боролся и помогал простым людям, высвечивал и выпячивал взяточников и коррупционеров! Геннадий действительно был яркой личностью и ярким журналистом который не давал проходу ворам, проходимцам засевшим в кабинетах власти! Думаю такая улица многим простым гражданам пришлась бы по душе.

Самал: – Он не только был талантливым журналистом, он был настоящим юристом, аналитиком. и настоящим Батыром! Не верится что его подвел здоровья, нужно сделать вскрытия на должном уровне, не отравили ли его, так называемые ничтожные люди. про которых он писал, Почему то это дурацкая мысль не выходить из головы, как слышала эту печальную новость. Он был незаменим, такого журналиста больше нет! Генадий про Вас и про Ваших статьей никогда не забуду! Как жаль.

Акенгой: – Надо было сразу менять Бозумбаева.